22.04.2020
Деятельность органов безопасности в городе Ейске в годы Великой Отечественной войны специально не изучалась. В фондах музея нет материалов по этой теме. Подавляющее большинство документов до настоящего времени являются секретными. Основой настоящего материала являются отдельные рассекреченные документы, опубликованные в сборниках, изданных в начале 2000 годов,(1) иные архивные материалы и публикации.
Вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года оборвало мирный труд ейчан. В тот же день Указом Президиума Верховного Совета СССР в Краснодарском крае было объявлено военное положение.
24 июня 1941 года начальник гарнизона, генерал – майор авиации Андреев (командовавший Ейским авиаучилищем) и начальник штаба полковник Козлов издают «Приказ №1» о переходе на режим военного времени. Он распространялся на г. Ейск и прилегающие к нему районы: Камышеватский, Лиманский, Старощербиновский, Староминской, Ейский. Устанавливалась круглосуточная военная охрана всех подъездных путей сообщений, почты, телеграфа и других жизненно важных объектов. Вводились меры светомаскировки. Запрещалось движение гражданского населения без специальных пропусков с 22 до 5 часов. Ответственность за выполнение этого приказа возложили на коменданта города капитана Дементьева. Под руководством Андреева была организована охрана и оборона Ейского аэроузла. В составе училища были выделены эскадрильи прикрытия для обеспечения противовоздушной обороны аэродрома.(2)
У населения в соответствии с Постановлением СНК СССР и Политбюро УК ВКП(б) органами НКВД были изъяты все ламповые, детекторные приемники и радиолы, а так же радиопередающие устройства всех типов, как индивидуального, так и коллективного пользования. Отделения наркомата связи были обязаны принять и обеспечить их хранения «до окончания войны». На ближайшие годы привычным атрибутом ейских квартир стала черная тарелка радиоточки, сообщавшая и сигналы воздушной тревоги и сводки Совинформбюро.
В первые же дни войны органы НКВД сформировали в Ейске истребительный батальон из числа «преданных Советской власти» граждан, не подлежащих призыву в армию. Его бойцами стали пожилые рабочие, служащие предприятий, организаций, сотрудники городской милиции. Политруком батальона стал директор средней школы №2 П.А.Хованский, начальником штаба - В.А. Наханкин. Половина личного состава батальона – ейские комсомольцы. Бойцы батальона вылавливали вражеских лазутчиков, осуществляли охрану особо важных объектов в ночное время, выставлении наблюдений за воздухом, впоследствии участвовали в боях за Ейск и Новороссийск. На казарменном положении были дежурные подразделения батальонов (для охраны складов оружия и объектов жизнеобеспечения). В охране дорог и объектов в других населенных пунктах им помогали группы содействия.(3)
В числе бойцов были В.В. Самсонов, К. Шелковников, Л. Гончаров, Н. Деев, Н. Чикоданов и многие другие. Бойцы батальона Н. Шелковникова, Л. Гончарова, П. Кравченко зимой 1941-42 г.г. совершали разведывательные выходы по льду в расположение противника в г. Мариуполь. Многие члены разведгрупп погибли от рук карателей в Таганроге и Мариуполе.
С 16 августа 1941 г. истребительные батальоны были во всём крае переведены на казарменное положение ежедневно на время с 20 часов вечера до 6 часов утра.
Всего в составе оперативной группы УНКВД края имелось 86 истребительных батальонов районов и 6 батальонов, дислоцируемых по важнейшим железнодорожным пунктам (около 14 тыс. бойцов). Некомплект оружия составлял 10-20%.
В мае 1942 года штатный состав Ейского батальона был увеличен до 200 человек в связи с реальной угрозой воздушных десантов. Он должен быть доукомплектован бойцами «из числа проверенного партийного, комсомольского и советского актива непризывных возрастов, в том числе и женщин, способных владеть оружием». Подбором кандидатур должны были заняться советские партийные органы. Тем же приказом наркома внутренних дел Л. Берия с 18 мая батальоны были переведены на полное казарменное положение. Денежное и материальное обеспечение переведенных на казарменное положение бойцов истребительных батальонов должны были производить по нормам, действующим для рядового и младшего начальствующего состава милиции.(4)
Позднее Городской комитет обороны и командование ЕВМБ приняли совместное решение – подчинить истребительный батальон командованию 144 ОБМП. В августе 1942 г. истребительный батальон вместе с моряками 144 ОБМП участвовал в обороне города. Позиции батальона располагались на вершине балки Широкая.
Уже летом 1941 года в Ейск начали прибывать беженцы. На органы НКВД была возложена задача осуществлять контроль и «фильтрацию» пребывающих в целях препятствовать проникновению в город, где дислоцировалось знаменитое летное училище, шпионов и диверсантов.
6 июля 1941 года опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответ¬ственности за распространение в военное время ложных слухов, воз¬буждающих тревогу среди населения». По нему даже незначитель¬ные проступки карались по приговору военного трибунала тюрем¬ным заключением от 2 до 5 лет, если «это действие по своему характеру не влекло более сурового наказания».(5) Реализация этого указа входила в компетенцию местных органов НКВД.
В конце сентября 1941 г. на основании постановления ГКО от 21.09.1941 г. началась массовая депортация граждан немецкой национальности с территории Краснодарского края, непосредственно коснувшаяся и Ейского района, где еще с середины 19 века немцы-колонисты компактно проживали в селах Александровка и Воронцовка. Депортации подлежали все немцы, проживавшие на Кубани, в том числе и члены семей военнослужащих рядового и начальствующего состава РККА. На общих основаниях выселялись немцы – члены ВКП(б) и ВЛКСМ. 37 тыс. кубанских немцев более 8,5 тыс. семей в 10-ти дневный срок (с 30 сентября по 8 октября) должны были погрузиться в эшелоны под конвоем воинских частей и покинуть Кубань. С собой разрешалось взять одежду, обувь, деньги и ювелирные украшения, мелкий хозяйственный инвентарь, общим весом не более 1 тонны на семью. Дома и оставшаяся хозяйственная обстановка передавалась колхозам. В пути переселенцев один раз в сутки кормили горячей пищей, два раза давали кипяток, 1 раз в сутки их пересчитывали. При эшелонах предусмотрены вагоны-карцеры, куда переводились нарушители.(6) Ейские немцы выселялись преимущественно в казахские степи и на Северный Урал.
Всего из Краснодарского края было депортировано 24676 человек.(7)
Зимой 1941-1942 годов лед Таганрогского залива служил дорогой и советским разведчикам. Для организации оперативно-разведывательной работы в тылу противника и получения военно-политической информации из оккупированных районов в краевом управлении госбезопасности был создан разведывательный отдел, который занимался подготовкой и засылкой разведчиков в тыл противника, установлением связи с резидентурами. Переброска агентуры осуществлялась с Ейской базы через Таганрогский пролив по льду и с Приморско-Ахтарской базы на рыбацких судах, а также судах Азовской военной флотилии.
Разведотдел УНКВД КК совместно с Ейским отделом НКВД организовал заброску агентуры в районы северного и северо-западного побережья Азовского моря. Переброска агентуры осуществлялась с Ейской базы через залив по льду. От агентуры стало известно, что немцы готовят высадку десанта по Азовскому морю на территорию КК, для чего опробывают танки и автомашины на льду, отбирают у населения маскировочные материалы и коньки, - разведотделом разработан план агентурно-оперативных мероприятий по усилению охраны побережья Азовского моря в районах Приморско-Ахтарская – Ейск.(8)
Первая группа разведывательного отдела вернулась из немецкого тыла в начале февраля 1942 года. Она сообщила ценные сведения: выявлено 6 аэродромов с указанием количества и марок самолетов, 11 штабов воинских частей, 15 складов с боеприпасами, 40 артиллерийских батарей, а также численность гарнизонов обследованных 82 населенных пунктов, их вооружение, система связи и охраны, расположение прожекторных установок, пулеметных точек.
На основании этих и других данных в НКВД был разработан план боевой операции на территории противника в районе поселков Кривая Коса, Стрелка и Обрыв. Этот план был одобрен командованием 56-й армии, и 23 февраля 1942 года он был удачно осуществлен, в результате чего был разгромлен гарнизон противника, размещенный в поселке Кривая Коса, уничтожена зенитная батарея, радиостанция, прожекторная установка, взяты пленные.
Наши разведчики несли немалые потери. Фашистская контрразведка и полиция устроила за ними настоящую охоту. В основном разведчиками были ейские комсомольцы, бойцы истребительного батальона НКВД.
Вот что записал в те дни в своем дневнике секретарь тайной полевой полиции 626-й группы при 1 -и танковой армии германских войск Фридрих Шмидт, командир зондеркоманды в Буденновском районе Приазовья:
«В середине дня 26 февраля ко мне привели двух девушек и шесть парней, которые как шпионы пришли к нам из Ейска по льду.
В такое прекрасное утро я должен был беспощадно избивать их до тех пор, пока они не сознались. Затем начались массовые расстрелы. Я поехал на свиноферму и руководил акцией...
Ров на скотомогильнике был заполнен трупами молодых парней и девушек. И как геройски умирает эта большевистская молодежь? Что же это такое — любовь ли к Отечеству или коммунизму, проникшая в их плоть и кровь? Это бесспорно так, если некоторые из них, в особенности девушки, не проронили ни слезинки. Не плакали также и при расстреле. Так это же доблесть! Они разделись догола, как им было приказано (одежду же надо продать), легли на живот и получили пулю в затылок. Один парень потребовал даже выстрела в сердце. Полицейские сделали ему удовольствие... Горе мне, если меня вдруг поймают партизаны».(9)
Не случайно в своей очередной дневниковой записи, сделанной 1 марта того же 1942 года, Фридрих Шмидт писал по поводу смелости советских людей: «...В 15-00 на площади в Буденновске собралась в большом числе местная интеллигенция. Кроме представителей из Юзова и Мариуполя выступил и я. На митинг я взял с собой трех девушек и приказал им рассказать о победе доблестных сил Великой Германии и крахе Советской Армии, а также о том, какое обхождение они нашли у нас... Против ожидания, красавица Тамара выкрикнула:
— Люди, не верьте им! Красная Армия непобедима! Организуйте партизанские отряды и бейте фашистов!
Пришлось ее убрать с трибуны. Она сама себе подписала приговор. Подвела и своих соучастниц...».
Этого фашиста настигла пуля советского автоматчика под станицей Кужорской недалеко от Майкопа 10 августа 1942 года, когда он ехал в машине с портфелем, набитым секретными документами. Там были и отчеты о его преступной деятельности в Ейске.(10)
С противоположного берега переправлялись на «Большую земля» советские военнослужащие, бежавшие из концлагерей на Украине, сбитые над вражеской территорией летчики. Только за период с 1 января по 15 марта 1942 общее число прошедших фильтрацию органами НКВД в Ейске перебежчиков составило 1023 человека.(11)
К сожалению, победа под Москвой и относительная стабилизация положения на Южном фронте весной 1942 года привела не только население, но и местное партийно-советское руководство к мыслям о скорой победе в войне. Следствием этого был возврат назад уже эвакуированных предприятий и другие неоправданные условиями того времени меры, которые привели к негативным последствиям в различных сферах жизни города. Это отмечалось в спецдонесениях органов НКВД.
Качественный состав призывников значительно ухудшился. В связи с весенним призывом в РККА количество военнообязанных запаса в возрасте от 20 до 46 лет уменьшилось: по партизанским отрядам – на 30%, по истребительным батальонам – на 40-50%. Образовавшийся некомплект компенсировался «очень медленно и таким контингентом, который по состоянию своего здоровья не годен или ограниченно годен к военной службе, – не призывных возрастов и женщин».
Занятия в истребительных батальонах стали систематически срываться, так как их командно-политический состав, укомплектованный за счет районных руководителей, председателей колхозов и работников МТС, переключился на весенние работы.
Даже по линии НКВД были приостановлены проводимые по плану мероприятия: выборка спецфондов из тайников, отзыв из районов ранее командированных работников УНКВД, отзыв отпущенных средств с районных отделов НКВД, передача некоторых видов вооружения в действующие части Красной Армии.(12)
Но, уже в апреле настроения в прифронтовых районах начинают меняться. Архивные документы Ейского комитетов ВКП (б) и комитетаобороны свидетельствуют о систематическом поиске мер по укреплению своих районов от вторжения врага. Так, Ейский городской комитет обороны 2 апреля принял постановление: «Учитывая близость фронта и возможность десантных операций врага на восточном берегу Таганрогского залива, признать необходимым строительство оборонных укреплений (окопы, дзоты и пр.) в районах города Ейска и станиц Должанской и Шабельской».
Рабочую силу и транспорт должны были выделить Ейский городской, Ейский сельский, Камышеватский и Лиманский райисполкомы, а вопрос о финансировании работ передавался на рассмотрение Азовской военной флотилии.
Несогласованность действий властей негативно сказывалась на обороноспособности города и района. Зав. оргинструкторским отделом КК ВКП(б) М.И. Музыченко пишет: «В г. Ейске происходит неразбериха с оборонительными работами. Там имеется много начальников, но порядка мало. Те части, которые стояли в г. Ейске, - морская пехота, гарнизон войск НКВД, кавалерийские части и др. – каждый предлагает свое, нет единого плана оборонных работ. В результате, из выделенных городом на оборонные работы 1000 человек, работают 300-400 человек, а остальные ходят… начальника гарнизона т. Базилевич, по званию майор, никто не слушает».(13)
Из документа следует, что в городе к лету 1942 года существовал гарнизон войск НКВД. К сожалению, о других его частях, кроме истребительного батальона НКВД, сотрудников рай-гор отдела и разведуправления отсутствует.
Летом 1942 года фронт стремительно приближался к Ейску. Для овладения городом была направлена 5-я румынская кавалерийская дивизия и полк СС 296-й немецкой пехотной дивизии, входившей в состав 17-й немецкой армии под командованием генерал-полковника Руофа.
Пока румынские части в сопровождении эсэсовцев приближались к городу, не встречая по пути сколько-нибудь заметного сопротивления, морские пехотинцы, оставшиеся единственными защитниками Ейска, заняли рубежи обороны городского обвода. Этот первый рубеж обороны проходил по вершине северного откоса балки Широкой, отделяющий город от Широчанки и Александровки. На правом фланге этих позиций располагался батальон НКВД, сформированный из ейчан. Штаб батальона находился в Кухаривке. Батальон удерживал правый фланг обороны города. Со своей задачей он справился полностью. Защитники Ейска полностью обеспечивали отход сил Азовской военной флотилии и эвакуацию оружия и боеприпасов.
Параллельно гарнизон готовился к сдаче города. Еще 17 ноября 1941 года был издан секретный Приказ Ставки ВГК №0428, в котором частям ставились задачи «разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии в 40 - 60 км в глубину от переднего края и на 20 - 30 км вправо и влево от дорог». Приказ был подписан Сталиным и Шапошниковым. Специальная группа АВФ под командованием техника-лейтенанта С. Горелика проводила подрыв военных объектов города.
Параллельно с минерами Горелика действовала и специальная оперативная группа НКВД, в соответствии с инструкцией осуществлявшая подрыв особенно важных объектов, не относящихся к военным. Руководил действиями оперативной группы начальник городского УНКВД Н.И. Редникин. Было ли взаимодействие между подрывниками различных ведомств? Практика показывает, что вряд ли. Специалисты из НКВД имели свои секретные приказы, схемы минирования и свои инструкции по обеспечению секретности проводимых мероприятий.
Первые взрывы прогремели в городе еще 1 августа 1942 года. Одним из первых был взорван Дом Красной Армии и Флота (ДКАФ). Это здание, появившееся в Ейске накануне войны, было предметом гордости горожан. Огромное здание со зрительным залом на 1360 мест (современный зал ГДК рассчитан на 750 мест!), несколькими большими танцевальными залами, огромной библиотекой, многочисленными комнатами для кружковых занятий, утопавшее в зеркалах и ковровых дорожках, было точной копией аналогичного Дома Красной Армии Одесского военного округа. Разрушить здание полностью не удалось. Был взорван зрительный зал. Пожар охватил помещения Дома.
2 августа были взорваны практически все значимые объекты и жилые дома военного городка (или аэрогородка, как его называли ейчане). Разрушалось портовое оборудование, стационарные батареи, командные пункты, узлы связи, железнодорожные ветки — все, что создавалось с таким трудом. Были взорваны железнодорожный вокзал, портовые сооружения, мельница, хлебзавод, пивзавод, консервный завод вокзал, здания НКВД, почты и электростанция. Взрывы объектов продолжались и в дни боев за город.(14)
Помимо этого, в городе была оставлена и диверсионная группа НКВД. В Ейске уже после его захвата оккупантами было уничтожено 27 ранее не уничтоженных объектов. Группой были установлены важные сведения по дислокации в городе частей оккупантов, настроениям населения и т. д.(15)
А вот в районе урожай хлеба уничтожить не удалось. Согласно рапорта начальника Ейского горотдела НКВД Н.И. Редникина уничтожение хлебов на корню не производилось в силу того, что по планам военного командования наземные части, оборонявшие город, должны были отходить через станицу Ясенскую Ейского района на Приморско-Ахтарскую и Темрюк и по пути следования путём сожжения уничтожать хлеба. Указанное мероприятие производить ранее не разрешалось в целях недопущения маскировки.(16)
Во время оккупации города оставленное по линии НКВД подполье в полную силу не заработало. На отсутствие организованного подполья во время оккупации Ейска проливает свет воспоминания генерал-майора в отставке Санютина. В 1941 году он с матерью Санютиной Дарьей Фёдоровной, партийным работником из Запорожской области, был эвакуирован на восток страны. В районе станции Лихая эшелон был уничтожен вражеской авиацией. Они с матерью спаслись и попали в город Ейск. Санютина Д.Ф., как партийный работник, с семьей в июле 1942 года была эвакуирована в район Сочи. По воспоминаниям ее сына в начале декабря 1942 года ее вдруг внезапно перебросили за линию фронта в Ейск. Больше о ней ничего не было известно до весны 1943 года.
В марте 1943 года, после возвращения в Ейск он был вызван в комиссию по расследованию преступлений оккупантов и участвовал в опознании трупа своей матери, со следами пыток, обнаруженного в одной из братских могил в районе Широчанки.
По словам работников НКВД, готовивших акт опознания, его мать, как и других партийных и советских работников выдал сторож горисполкома Пушкарев, оказавшийся предателем. Он хорошо знал в лицо всех работников и в первые же дни оккупации выдал их. Когда Санютина прибыла в Ейск, он случайно встретил ее на улице и сдал оккупантам.(17)
О достоверности приведенных сведений свидетельствуют и архивные документы. «В Ейске при участии предателя – бывшего сторожа горисполкома, ставшего старостой, в течение 5 дней после занятия города было арестовано и повешено около 100 человек партийно-советского актива».(18)
С освобождением Кубани от оккупантов остро встал вопрос об очистке городов и районов края от предателей и ставленников противника, ликвидации оставляемой вражеской агентуры. В этих целях УНКВД по Краснодарскому краю 25 декабря 1942 года был разработан детальный план создания оперативных групп, начинавших работу сразу же после освобождения территорий. В соответствии с этим планом создавалась опергруппа Ейского участка, куда входили: г. Ейск, Ейский, Лиманский, Камышеватский, Щербиновский, Старо-Минской, Ново-Минской районы. Опергруппа базировалась в Ейске. В ее задачу входило: производство арестов предателей и ставленников врага; организация агентурно-оперативной работы по вскрытию и аресту агентов разведывательных органов противника и контрреволюционных формирований, созданных противником; оказание помощи в установлении Советской власти в освобожденных районах и быстрейшем проведении ее мероприятий в этих районах. Группа была сформирована за счет оперативно-чекистского состава, оперативного и рядового состава городского и райотделов милиции.(19)
В директиве управления было отмечено: «Выезд оперативных групп производится одновременно к месту исходного продвижения на территорию, освобожденную от фашистских оккупантов, причем те оперативные группы, территория действия которых еще не освобождена, включаются в работу оперативных групп, действующих на освобожденной от противника территории.
По прибытии на участок начальники оперативных групп доносят начальнику Управления НКВД о том, какой населенный пункт они избрали местом своего нахождения, и затем отчитываются о проделанной работе согласно полученной инструкции.
Начальникам оперотделов, выезжающим в качестве начальников опергрупп, оставить при начальнике Управления НКВД из каждого отдела по 2—3 оперативных работника для выполнения чекистской работы по линии своего отдела. Списки на оставленных работников представить начальнику секретариата Управления НКВД».(20)
Согласно рассекреченным сведениям на территории города Ейска после его освобождения оставалось некоторое количество вражеских агентов. Так, в указании НКВД СССР № 52/64 от 2 января 1943 г. УНКВД по Краснодарскому краю приводятся следующие сведения:
«На территории края, и в частности городах Краснодар, Новороссийск, Армавир, Анапа, Кропоткин, Ейск, Темрюк, Тихорецк, в станицах Крымская, Абинская, Белореченская и др., находились различные органы абвера. В указанных населенных пунктах и в полосе действий 17-й полевой и 1-й танковой немецких армий оперировали 102-я и 114-я абвергруппы, подчинявшиеся 101-й абверкоманде. Здесь действовали 201-я диверсионно-разведывательная абверкоманда с подчиненной 202-й абвергруппе, 301-я и 320-я абвергруппы, входившие в штат 301-й контрразведывательной команды. На территории Краснодарского края дислоцировались: абверкоманда экономической разведки 1 Ви/153. особая команда — 10а, оперативная команда 11. подчинявшаяся оперативной группе Д, особая команда «Цеппелина» этой же оперативной группы, а также ряд команд морской разведки: «Марине абвер айнзатцкомандо», «Марине айнзатцкомандо дес Шварцен Меерс».(21)
В Мариуполе была организована разведшкола с филиалом в Волновахе, где готовили диверсантов и разведчиков для заброски в советский тыл.
Комплектовали разведшколы из числа желающих служить на захватчиков в концлагерях, местных жителей, в частности, вербовали рыбаков Белосарайской Косы, других сел побережья и после обучения засылали их для проведения разведки и диверсий под видом жителей, переправляющихся в Ейск, бегущих от оккупантов.
В разведшколах обучали прыжкам с парашютом, переноске тяжестей, приемам самбо, владению финкой и т.п.
31 мая 1943 года подразделение военно-морской разведки вермахта «Нахрихтен-Беобахтер» дало задание агентам Мухаммедову и Яковлеву добыть сведения о восстановлении Азовской флотилии в Ейске и Приморско-Ахтарске, а так же о возможных десантных операциях и наличии минных заграждений в этих портах. Агенты ранее были разоблачены и включились в радиоигру под кодовым названием «Салават».(22)
После обучения из Мариуполя засылали агентуру в тыл 56-й армии Южного фронта, в Ейск, другие города и села Кубани для проведения разведки и диверсий под видом жителей, переправляющихся в Ейск, бегущих от оккупантов. Отдельным агентам поручалось войти в доверие к органам советской разведки и добиться заброски в немецкий тыл.
В разведшколах обучали прыжкам с парашютом, переноске тяжестей, приемам самбо, владению финкой и т.п. Агентам школ запрещалось общаться с местным населением (кроме спецзаданий). Среди них насаждались осведомители для разоблачения неблагонадежных. Часть агентов проходили более углублённую подготовку продолжали в Варшавской разведшколе, после они снова возвращались для переброски через «Абверкоманду-НБО». Агентов забрасывали по 2-3 человека и 1 радист.(23)
После освобождения Ейска органы безопасности приняли непосредственное участие в расследовании преступлений оккупантов. Так, в апреле-августе 1943 года под руководством горотдела НКВД были проведены все необходимые следственные действия по факту уничтожения 214 детей Ейского детского дома Крайсо.(24)
Ейчан, сотрудничавших с оккупантами органы безопасности продолжали выявлять и в последние годы войны. Так 27 февраля 1945 года тройка УНКВД Краснодарского края приговорила к 10 годам лагерей Ананина Василия Васильевича, который в период оккупации немецко-фашистскими войсками г. Ейск добровольно поступил на работу зав. городской библиотекой, проводил к/р агитацию. Ананин был реабилитирован Военным Трибунал СКВО 6 марта 1961 года.(25)
Помимо этого, органы НКВД решали многочисленные организационные и хозяйственные вопросы, связанные с налаживание жизни в освобожденном городе и восстановлении разрушенного народного хозяйства. Так, они непосредственно отвечали за организацию восстановления железных дорог и налаживание движения по ним.
Органы милиции, входившие в НКВД, активно участвовали в контроле за санитарным состоянием города и борьбой с эпидемией сыпного тифа.
Уже с весны 1943 года актуальной проблемой стала борьба со спекуляцией. Рынок был поставлен под жесткий контроль и именно в этот период там был создан постоянный милицейский пост. Жестко пресекалось и самогоноварение. Органам внутренних дел предписывалось не ограничиваться административными штрафами, а немедленно передавать дела самогонщиков в суд.(26)
Не менее острой оставалась и ситуация в государственной и кооперативной торговлей. Хищения в этой сфере вызывали большую озабоченность.
Другим важным направлением работы органов НКВД стало обеспечение трудовых мобилизаций населения на промышленные предприятия, что в условиях разрухи и массового призыва в армию позволило несколько продвинуться в решении вопроса с обеспечением местных предприятий рабочей силой. Параллельно решались и вопросы контроля за состоянием трудовой дисциплины и борьбой с хищениями социалистической собственности на предприятиях города, которые в условиях военного времени так же находились в ведении органов НКВД-НКГБ. Анализ рассмотрения уголовных дел в судах Краснодарского края в 1943 году показывает, что из общего количества рассмотренных 26 396 уголовных дел, 39% составили дела по хищениям на производстве, а 16% дела по прогулам. При этом, столь большое количество наказанных прогульщиков объяснялось тем, что «В строй вступают новые производства и предприятия, контингент рабочих и служащих увеличивается, а следовательно, и число прогульщиков становится больше».(27)
По мере налаживания мирной жизни, органы внутренних дел выполняли и иные специфические функции, определяемы действующим законодательством.
Александр Федорович Иванов.
Список используемой литературы и ссылка на интернет-ресурс:
(1)Без грифа «Секретно». Из истории органов безопасности на Кубани/ Упр. ФСБ по Краснодарскому краю. – Краснодар: Советская Кубань, 2005, Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.: Рассекреченные документы. Хроника событий: в 3-х книгах. Краснодар: Сов. Кубань, 2000 – ( история без мифов )
(2)Бельцев Н.В., Иванов А.Ф. Ейск и Ейский район в годы Великой Отечественной войны, - Ейск., Издание МБУ «Ейский историко-краеведческий музей, 2013 с. 12
(3)ЦДНИКК, ф 4774-А,оп. 2, д. 176, л. 86-89, д. 173,л. 118.
(4)Приказ НКВД СССР № 001006 от 20.05. 1942 г. О мерах по усилению борьбы с парашютными десантами противника на Кавказе, а также шпионами и диверсантами, забрасываемыми в тыл Красной Армии - .Органы государственной безопасности СССР в годы Великой отечественной войне » Том3 - Книга перваяМосква, Издательство "Русь", 2003
(5)Кропачев С. Хроника коммунистического террора. Часть II. 1941-1953. – Краснодар, 1998 с. 5
(6)ЦДНИКК, ф 1774-А,оп1- доп, д20
(7)Кропачев С., ук. Соч. с 7.
(8)Архив УФСБ КК ф 13 д.256 л18-19
(9)Без грифа «Секретно». Из истории органов безопасности на Кубани/ Упр. ФСБ по Краснодарскому краю. – Краснодар: Советская Кубань, 2005, с.140-141
(10)Там же с. 141-142.
(11)Бельцев Н.В., Иванов А.Ф., указ. Соч. с 17
(12)ЦДНИКК, ф. 1774-А, оп. 2, д. 403, л. 48-50.
(13)Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.: Рассекреченные документы. Хроника событий: в 3-х книгах. Краснодар: Сов. Кубань, 2000
(14)Иванов А.Ф., Сидоренко М.Г. Ейск вчера и сегодня. – Ейск: Югполиграф, 2012 г, с. 85-86
(15)Без грифа «Секретно». Из истории органов безопасности на Кубани…, с. 182-183
(16)ЦДНИКК (Центр документации новейшей истории Краснодарского края) ф. 1774-А, оп. 1 доп., д. 28, л. 1, 6, 7, 24, 24 об., 33-36; оп. 2, д. 503, л. 38-40; ф. 4372, оп. 1, д. 24, л. 99-101
(17)По воспоминаниям С.Н. Санютина.
(18)ЦДНИКК, ф 4372.оп 1д12, д18л 8-12, 79, 86- 94, д 29 л 114. Архив УФСБ ф 13оп.1д254 л14-16,45-47,51.
(19)Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.: Рассекреченные документы. С. 505
(20)Органы государственной безопасности СССР в годы Великой отечественной войне » Том3 - Книга вторая (01.07.1942 - 31.12.1942)Москва, Издательство "Русь", 2003. Документ № 1245
(21)Там же, том4 - Книга первая
(22)Без грифа «Секретно». Из истории органов безопасности на Кубани/ Упр. ФСБ по Краснодарскому краю. – Краснодар: Советская Кубань, 2005, с.135-136
(23)http://www.kramatorsk.info/talk/index.php?PHPSESSID=3vsmdr3nv070lnlbhksspstoh3&topic=29292.0
(24)Расследованию этого преступления посвящен цикл исследований заместителя директора музея М.Г.Сидоренко
(25)Учетная карточка реабилитированного Общества «Мемориал»
(26)Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.: Книга 2, часть 2
(27)Капустин П.И. Роль органов НКВД в восстановлении экономики Кубани в 1943-1945 г.г.// Историческая и социально-образовательная мысль. 2012. №1, с. 41
